На кладбище холодный ветер шелестит в осенних листьях, и воронов карк непрерывно разбивается о серый камень могилы Вирджинии, любви всей жизни Эдгара Аллана По. Его душа, в образе печально известного ворона, скитается между мирами, не готовая покинуть этот бренный мир, несмотря на зловещее присутствие Смерти. Смерть, придя к Эдгару, настаивает, что его время истекло, но писатель умело оттягивает неизбежное, рассказывая ей свои истории, пронизанные ужасом и загадкой.
Первая история, которую он рассказывает, это «Падение дома Ашеров». Рассказ о семейном проклятии и губительной силе древнего дворянского рода, который погружается в безумие и разрушение. Эдгар описывает, как физическое и психическое состояние владельцев усадьбы тесно переплетается с домом, который также умирает. Каждое слово добавляет мрачную тень очевидной гибели, от которой не укрыться.
Следующая история — «Колодец и маятник», в которой герой, оказавшийся в руках инквизиции, пытается избежать неумолимого маятника, готового разорвать его тело. В атмосфере нарастающего напряжения Эдгар изображает страх перед неминуемой смертью, мастерски передавая напряжение глазами обреченного героя.
В «Маске Красной смерти» Эдгар рассказывает о принце Просперо, который, спрятавшись от чумы в своем великолепном замке, устраивает грандиозный бал-маскарад. Однако смерть настигает его и здесь, явившись в обличии таинственного гостя, и замок становится последним пристанищем для несчастных гостей.
«Сердце-обличитель» — это история безумия и паранойи, повествующая о человеке, который не может выдержать стук сердца, предательски выдающий его ужасный секрет — убийство старика. Страх и вина поглощают рассказчика, заставляя его собственное сознание обернуться против него.
Наконец, в «Правде о том, что случилось с мистером Вальдемаром», Эдгар рассказывает о загадочном эксперименте с гипнозом над умирающим человеком, который приводит к неожиданному и жуткому исходу. Эти истории, объединенные общим чувством неизбежности и тоскливого ужаса, позволяют Эдгару оттянуть встречу с неотвратимым концом, пока Смерть, завороженная его рассказами, слушает с непокорной терпимостью.
